ГЭС на Селенге в Монголии: мнения
16–18 мая 2017 года в Иркутской области состоятся общественные слушания по проекту строительства ГЭС на реке Селенге и ее притоках в Монголии. Несмотря на то, что Монголия – суверенное государство и планирует строительство на своей территории (о чем постоянно напоминают монгольские и российские сторонники возведения гидроэлектростанций), международное сообщество в лице ЮНЕСКО и Российская Федерация могут оказать существенное влияние на реализацию проекта и даже на отказ от него. Причина очевидна: Селенга является крупнейшим притоком Байкала и любое воздействие на реку неизбежно повлияет на озеро. Мы предлагаем читателям «Альтаира» ознакомиться с комментариями российских ученых и общественных деятелей.
Иван Логинов, лидер движения «Новая Энергия» (Улан-Удэ):
— Так сложилось, что уже 20 лет в Бурятии период маловодия, выпадает в 2−2,5 раза меньше, чем в 1970−80 годы. Это само по себе уже сказалось на уровне воды Байкала, не могло не сказаться. Кроме того, в связи с тяжелой социально-экономической ситуацией в Бурятии есть очень популярный способ добычи древесных ресурсов, это специальные поджоги леса, а после этого вырубка горельника, что очень дешево стоит лесным компаниям. Там даже не компании, а частные организации, которые занимаются вырубкой. А лес — это аккумулятор влаги. Дело в том, что и зима у нас малоснежная, и лето засушливое. В лесу аккумулируется влага, сами понимаете, что если дерево вырубить, то солнце нагревает землю, и эта влага активно испаряется. И совокупность множества этих факторов, а плюс еще есть проблема добычи нефрита, когда нефрит добывают в Бурятии очень много, просто какая-то Мекка для китайских бизнесменов, которые его тут у нас покупают, а потом активно продают. Его проще всего добыть в устьях рек, из активно разрывают, достают этот камень, а потом не приводят в надлежащий вид землю и почву. И совокупность этих факторов сказывается таким образом, что уровень Байкала упал. И речь тут про целые метры. Около 1,5 метра было падение в течение года, это очень существенный уровень. И как любой механизм, озеро Байкал имеет запас прочности. Если что-то нарушает, портит, то в один момент может кардинальным образом сломаться весь механизм, и наступит катастрофа. Практически на 100 процентов строительство этих ГЭС таким образом и скажется.
Сергей Шапхаев, директор Бурятского регионального объединения по Байкалу:
— Мы только что работали с представителями Монголии, приехали 40 человек. Среди них был только один биолог, остальные были гидротехники, гидрологи и очень много было чиновников. Ситуация какая? Действительно, у нас на Ангаре существует каскад ГЭС. И начиная со строительства Иркутской ГЭС, Байкал стал регулируемым водохранилищем. Это с 1962 года, уже больше 50 лет эта ситуация продолжается. За это время были приняты некоторые меры, чтобы, прежде всего, Иркутская ГЭС работала в таком режиме, чтобы не нарушать природные циклы колебания уровня на другой уже высотной отметке.
Если же говорить про ГЭС, которая строится не на выходе, а на притоке, то проблема нерешаемая даже теоретически, потому что любая ГЭС строится, особенно в наших климатических условиях, в условиях Сибири и Монголии, для того, чтобы вырабатывать больше электричества зимой. Потому что зимой холодно. Кроме этого, существуют еще так называемые суточные пики и недельные. В выходные дни потребление электричества промышленными предприятиями падает, а в рабочие дни возрастает. И вот эти пиковые нагрузки в основном и создают проблему для монгольской энергетической системы.
Монголия фактически осуществляет в некотором смысле рэкет, угрожая, что «мы построим свою ГЭС и освободимся от энергетической зависимости от своего северного соседа». Но они тут же попадают в зависимость от Китая, поскольку Китай им выделяет кредит на строительство одной из самых крупнейших ГЭС, а сейчас речь идет о трех ГЭС.
Мы понимаем, в чем проблема, и стараемся в рамках существующих механизмов, межгосударственных соглашений и стандартов Всемирного банка, потому что Монголия взяла кредит для проектирования двух станций из трех, одна станция уже находится в высокой степени готовности, и Китай готов выделить миллиардный кредит на строительство. Но после того, как прошла встреча в Ташкенте и Уфе между Путиным и лидерами Китая и Монголии, Китай заморозил этот кредит и ждет, чем закончится вот эта экологическая оценка, которая проводится в рамках уже операционной политики Всемирного банка, поскольку банк выделил деньги на проектирование. Всемирный банк имеет достаточно высокие экологические стандарты. Наверное, из всех международных финансовых корпораций у Всемирного банка исторически наиболее высокие экологические стандарты. Поэтому мы стараемся заставить и банк, и монгольское правительство, чтобы все эти проблемы рассматривались в экологической плоскости, не ударяясь в политику.
И мы уверены, что если проектная документация будет подготовлена по всем стандартам, которые декларирует Всемирный банк, то будет очевидно, что строить ГЭС нельзя, потому что будут достаточно высокие риски негативного воздействия на экосистему Селенги, которая несет 50 процентов стоков в Байкал, и самого Байкала. Наша задача сейчас просто добиваться того, чтобы все эти стандарты выполнялись. По стандартам Всемирного банка они очень щепетильно относятся к мнению местного населения, которое попадает в зону воздействия этих проектов. Причем они рассматривают население разных социальных групп: представители коренных народов, люди, которые занимаются традиционными видами природопользования — скотоводством, рыбной ловлей, охотой. Это люди, которые зависят от природных ресурсов Селенги и Байкала и которые могут реально пострадать от этих проектов.
Ведь один проект — это строительство ГЭС, а второй — это переброска стока и самого крупного притока Селенги Орхон в пустыню Гоби. Это безвозвратное изъятие воды. Они сейчас говорят: «Мы будем мало брать воды», но захочется брать больше — возьмут больше. Потому что пустыня Гоби большая, даже если всю Селенгу туда направить, она в цветущий сад не превратится. В Советском Союзе были такие проекты, когда мы хотели повернуть северные реки на юг. Это проект примерно из этой серии.
Очень важно с точки зрения банковских процедур получить мнение населения. Везде, где мы были, во всех протоколах этот пункт проходил красной строкой, люди просили рассмотреть возможность решения проблем энергоснабжения Монголии, а проект-то называется «Развитие инфраструктуры горнодобывающий деятельности», в рамках этой программы Всемирный банк выделил деньги и на эти ГЭС. То есть эти ГЭС предназначены для того, чтобы водой и электричеством обеспечить и разработку месторождения на территории Монголии. Это только часть задачи. Но согласно процедурам банка, можно рассматривать альтернативы и без строительства ГЭС. И вот во всех протоколах люди говорили, что «да, мы понимаем проблемы Монголии, но мы предлагаем Монголии рассмотреть альтернативные варианты, которые позволяют решить эти же проблемы, но без строительства ГЭС». И они даже предлагали эти разные варианты.
У нас есть излишки электроэнергии на ангарском каскаде. Уже есть ЛЭП, там просто нужно усовершенствовать эту сетевую структуру, согласовать регламенты работы энергосистемы Монголии и России, которая и проектировалась как совместная, еще при Советском Союзе. И наши энергетики, в частности, иркутские уверены, что эта проблема вполне разруливается. Можно решить все эти проблемы Монголии без ГЭС. Кроме того, в Монголии очень большой потенциал ветро-солнечный. И там есть проект «Гоби-ТЭК». Это строительство больших ветро-солнечных станций в пустыне Гоби. Это проект международный, в нем предполагается участие Китая, Монголии, США, Японии, Кореи.
