Иркутский «охранный бизнес» и темные дела прокуратуры
В этой статье речь пойдет вовсе не о создании охранного агентства. И даже не об охранниках в магазине или гостинице. Хотя и про них есть что написать — любой владелец частного бизнеса, пользующегося услугами охранников, может сказать, что вся аморалка и мутные схемы в коллективе идут от них, ибо именно они придумывают, как совратить администраторшу, бухгалтершу или продавщицу или организовать канал воровства, а чаще даже всё вместе — совратить для того, чтобы украсть вверенное имущество. Поговорка «Что охраняешь, то и имеешь» родилась, что говорится, не на пустом месте…
Герои нашего сегодняшнего расследования — Служба по охране объектов культурного наследия Иркутской области.
Деятельности этой службы можно посвятить не один том. Весьма возможно, что даже не один том уголовного дела. Мы вкратце попытаемся осветить схемы воровства бизнеса, которые выстроены в этом весьма неприметном старинном особнячке возле старого моста через Ангару. Хотя вкратце, наверное, не получится, потому что в случае с нашими охранниками памятников культуры старая поговорка обрела новый смысл. То, как они имеют свой предмет охраны, весьма цинично и к культуре не имеет никакого отношения. Если только к кинематографу. Немецкому. Ну, там, где мужественные охранники, сантехники и домохозяйки…
Начало комплексному освоению всех возможностей использования службы в целях обогащения его сотрудников было положено в начале 2000-х годов одновременно с принятием Федерального закона от 25.06.2002 N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации». Этот закон давал службам по охране памятников по всей стране широкие возможности по согласованию «испрашиваемых» земельных участков и всяких манипуляций с памятниками. Если раньше сотрудники службы с тоской глядели на счастливых бегунков с постановлениями об отводе земли, на обратной стороне которых в листе согласований была и отметка службы, то после принятия 73-го закона возможности службы осложнить получение подписи на постановлении возросли многократно, и работа закипела.
Супруги, родственники и одногруппники работников службы, начиная с тогдашнего руководителя ЦСН Натальи Красной, создали целую кучу фирм, которые занялись всем сопутствующим процессом, от археологических раскопок на месте будущих строек до проведения историко-культурных экспертиз и проектов реконструкции старинных зданий.
Вся историческая часть Иркутска была в генплане города закрашена в красный цвет исторической застройки и ни один жаждущий земли не уходил из службы, не облегчившись на какую-то сумму, в зависимости от оказанных услуг.
Для примера, можем назвать ценники последних нескольких лет: разработать и согласовать фасад дома — до семисот тысяч рублей, разработать и, опять же главное, согласовать проект реконструкции здания — от 1,5-2 млн, провести шурфование на предмет наличия на участке объектов археологии — 100-200 тысяч, да ещё и надо было рядом стоять, следить, чтобы не подбросили какой-либо ржавый гвоздь для того, чтобы они не объявили, что «найден памятник археологии» и археологическая разведка не превратилась в «спасательные работы» ценой в несколько десятков миллионов рублей.
Естественно, что все страдали. Достаточно вспомнить «Востсибстрой» Виктора Ильичёва, который при строительстве жилого комплекса на Джамбула наткнулся на кости мамонта и, гордо отклонив (он же депутат) предложение быстро прошурфить и закрыть тему за 300 тысяч, продолжил стройку внаглую. Его быстро привели в чувство, остановили стройку, и за сумму около 7-ми миллионов и месяц простоя всё «спасли». Так что Служба — это весьма влиятельная и сильная структура. По зарабатыванию денег.
Отдельного разговора заслуживают здания — памятники истории. Зачастую под ними находятся весьма лакомые куски земли, на которые сами просятся торговые центры, офисные здания и прочая лакомая недвижимость. До недавних пор вывести памятник из списка памятников федерального или регионального значения стоило в районе 8 миллионов рублей. В эту стоимость входила разработка «нужных» актов государственной историко-культурной экспертизы и так далее. А как мы понимаем, благодаря стараниям Службы почти весь Иркутск увешан различными обременениями во всех сферах охраны памятников истории и культуры.
Нужно более подробно остановиться на том, что такое «историко-культурная экспертиза» и её роль в том, признают ли памятником какое-либо здание и, соответственно, включат ли здание в перечень объектов культурного наследия. Или, наоборот, признают памятник по какой-то причине утратившим свои исторические свойства и исключат из государственного реестра.
Заказать экспертизу о включении или исключении объекта из реестра памятников может любое лицо.
К примеру, вы стали заслуженным работником прокуратуры и, мучаясь ностальгией, хотите признать памятником здание Свердловской прокуратуры, в котором начинали свой путь простым стажёром и в котором познали весь вкус того, что дают прокурорские петлицы. Вы пишете заявление в Службу по охране памятников о признании здания Свердловской прокуратуры памятником, и Служба уже должна назначить экспертизу, которая и установит масштаб Вашей личности, как вы таковой стали и как повлияло на ваше становление то, что и сколько вы брали или делали именно в стенах этого здания прокуратуры.
Но обычно у службы нет средств на проведение такой экспертизы. Но бинго! Вы всегда можете заказать её у кучи экспертов из числа роящихся вокруг службы экспертных фирмочек, телефон которых вам услужливо протянут в самой службе по охране памятников. Почему мы выбрали в качестве примера здание прокуратуры? Это откровенно чеховский приём и он превратится во втором акте в … впрочем, сами скоро увидите.
Таким образом Служба хорошо работала и хорошо зарабатывала в течение полутора десятилетий. Неудивительно, что в г. Иркутске копился и накопился определенный нарыв в виде достаточно большого числа владельцев памятников, желающих построить на их месте что-либо коммерчески привлекательное, у которых не было восьми миллионов на вывод здания из перечня памятников, ну или не было желания с ними расставаться. И как этот нарыв лопнул? Очень просто — на должность руководителя Службы по охране памятников истории и культуры был назначен «нужный» человек. Кто и как его пролоббировал на эту должность — это второй вопрос, хотя и весьма интересный, но надо понимать, что 23 июня 2016 года службу возглавил этакий волк в овечьей шкуре — Евгений Михайлович Корниенко. Почему его можно считать оборотнем, мы сейчас и расскажем.
Именно с приходом Корниенко начались странные процессы. Дело в том, что к 2016 году ловкие людишки, желающие вывести свой объект из списка памятников, совсем уже отчаялись и пробовали пробить службу при помощи сомнительных заключений экспертиз о том, что их старинный объект полностью утратил своё историко-культурное значение.
И может без ущерба для культурного наследия Иркутска снесён к чёртовой матери, а на его месте должен появиться магазин, офис или паб. Для написания многих таких экспертиз по какой-то причине была привлечена эксперт из города Выборга — Куваева Юлия Петровна. Напомним, расстояние от Иркутска до Выборга — 5866 километров. Наверное, эксперту из Выборга виднее, что можно снести в Тьмутаракани Иркутске, хотя допускаем мысль, что здесь налицо злоупотребление корочками эксперта и банальная торговля «нужными» заказчику заключениями историко-культурной экспертизы. Хочешь — введём, хочешь — выведем.
Надо отдать должное Службе, что до прихода Корниенко псевдозаключения Куваевой отклонялись и не согласовывались и вообще вывод здания из перечня памятников было исключительной вещью — по сути сама служба не заинтересована в сокращении числа памятников. Ведь на любых действиях с ними можно неплохо зарабатывать. Неудивительно, что акты Куваевой заворачивались — никто не хочет проблем, а сайты арбитражных судов в различных регионах пестрят делами, в которых заключения Куваевой оспариваются различными службами. Но Корниенко — человек не робкого десятка! Он решительно взялся за дело, и отклоняемые до этого заключения Куваевой волшебным образом начали устраивать службу. И Служба начала один за одним издавать приказы об исключении объектов из числа памятников культуры.
Давайте разберём примеры, как выводились памятники.
Здание по ул. Халтурина, 11. Заявитель — некое ООО «Фортрэм» (ОГРН 1053808158689, учредитель — Чекотова Нина Александровна).
Первый раз эксперт Шелковникова Е.П. представила акт историко-культурной экспертизы в службу 17.03.2016г. С заключением «исключить объект из перечня» — Экспертизу не согласовали.
10.08.2016 г. Уже эксперт Куваева Ю.П. представляет свой акт экспертизы с заключением «исключить объект из перечня» — Экспертизу не согласовали.
27.12.2016 г. Куваева Ю.П. представляет новый акт экспертизы с заключением «исключить объект из перечня» — Экспертизу опять не согласовали.
15.05.2017 г. Куваева Ю.П. представляет новый акт экспертизы с заключением «исключить объект из перечня», проводятся общественные слушания на которых высказываются предложения «отказать в согласовании экспертизы» — но упорство заявителей было вознаграждено! Евгений Корниенко 19 июня 2017 года, наплевав на результаты общественных слушаний равно, как и на сам памятник, подписывает приказ Службы № 94-спр, который выводит дом из «Перечня объектов культурного наследия местного, регионального и федерального значения».
Здание по улице Фурье 12. Тот же самый заявитель — ООО «Фортрэм».
Всё до мельчайших деталей повторяет ситуацию: те же эксперты, те же самые даты подачи актов экспертиз в Службу, те же отрицательные заключения публичных слушаний. Но опять Корниенко 17.06.2017 года подписывает приказ Службы № 95-спр, который выводит дом из «Перечня объектов культурного наследия местного, регионального и федерального значения».
Здание по Б. Гагарина, 38. Заявитель — АО «Иркутский НИИ благородных и редких металлов и алмазов» (бывший Иргиредмет, ОГРН 1023801008505, учредитель — Комитет по управлению муниципальным имуществом Иркутской области).
25.11.2016г. Эксперт Прокудин А.Н. Заключение экспертизы «Исключить выявленный объект культурного наследия из перечня». Публичные слушания — «Отказать в согласовании экспертизы». Корниенко — подписывает приказ службы от 3 февраля 2017 года № 14-спр….
Подобных примеров можно привести много.
Как видим, «машина смерти» для иркутских памятников начала неумолимое движение вперёд. К процессу вывода памятников из перечня были привлечены другие эксперты, как местные, так и экспертные «зондеркоманды» из других регионов — Слабуха А.В. (г. Красноярск), Шелковникова Е.П (г. Иркутск), Давыдов А.И. (г. Нижний Новгород), Прокудин А.Н. (г. Иркутск), Гуревская Л.М. (г. Иркутск).
Всего было выведено 108 памятников культуры. Какой был мотив у Корниенко идти на прямые нарушения закона, можно только догадываться, (по слухам, он получил за своё рвение более 40 миллионов рублей). Но практически все здания были выведены вопреки проведённым публичным слушаниям.
Особенно показательна история со зданием по Б.Гагарина, 32. Знаменитый дом Рассушина был выведен из «Перечня объектов культурного наследия местного, регионального и федерального значения» не только вопреки результатам публичных слушаний но и вопреки существованию альтернативного Акта государственной историко-культурной экспертизы, который категорически был против исключения объекта из «Перечня..».
Почему Евгений Корниенко предпочёл подписать приказ службы № 221-спр от 15.08.2018г. об исключении выявленного объекта культурного наследия, который согласовывал Акт эксперта Куваевой Ю.П. (Выборг), как говорится, — большой вопрос. Хотя ответ кажется очевидным.
После того как иркутская общественность во главе с ныне покойным Марком Мееровичем взбунтовалась и начала шуметь и даже пытаться устраивать митинги, гражданин Корниенко испугался и ушёл то ли на больничный, то ли в отпуск. На связь не выходит и, по нашей информации, скрывается. В декабре 2018 года у Евгения Корниенко истекает контракт на замещение должности руководителя Службы, и мы очень сильно сомневаемся, что он будет продлён. Да и вообще, думается, что Евгению Корниенко заказан путь в сохранение памятников навсегда. Он нанёс слишком большой ущерб охранному бизнесу, а система такого не прощает...
У нас же возникает вполне резонный вопрос — а куда смотрят правоохранительные органы? Например прокуратура. Ответ вас может шокировать.
Оказывается, прокуратура сама замешана в манипуляциях с памятниками истории и культуры. В распоряжение Бабра попал весьма интересный документ аж 2006 года.
Как видим, тогдашний заместитель прокурора области Сергей Зенков просил «вернуться к аннулированию охранного обязательства», выданного Прокуратуре Иркутской области на здание-памятник «жилой дом конца 19-го века» по ул.Володарского, 3. При этом зам. прокурора области ссылается на противозаконное распоряжение администрации Иркутской области от 31.05.2006 г. № 230-РА, которое якобы исключило данный памятник из списка объектов регионального значения. В этом материале мы не будем вдаваться в детали попыток прокуратуры Иркутской области проскользнуть между дождинок и избавиться от памятника. Мы посмотрим на результаты.
А результаты таковы:
Здание, конечно, снесли через год после письма Зенкова. Потому, что за дело взялась прокуратура. 26-го сентября 2007 года там началось физическое уничтожение памятника. Был скандал. Бабр писал об этом еще в январе 2008 года. Общественник, Председатель общественной инспекции по контролю за состоянием и реставрацией памятников истории и культуры при ИРО ВООПИиК Григорий Красовский писал обращение генпрокурору, но это оказалось бессмысленным потому, что площадка расчищалась под строительство нового здания… областной прокуратуры.
Тот же Зенков написал, что «Данный объект включён в перечень строек для федеральных государственных нужд в соответствии с приложением к распоряжению Правительства РФ от 08.02.2007г № 146-р, финансируемых за счёт средств государственных капитальных вложений, предусмотренных на реализацию Федеральной адресной инвестиционной программы.»
Но самым интересным моментом в этой истории является факт того, что здание по ул. Володарского, 3 по сей день находится в «Перечне объектов регионального значения» под номером 67.
Этот перечень размещён на сайте правительства Иркутской области, и в нем на сегодняшний день уже нет тех 108 объектов, которые Евгений Корниенко своими приказами вывел из памятников, потому, что там хоть видимость законности соблюдалась. Хотя нет, всё же не соблюдалась.
Здание областной прокуратуре построили на месте памятника который до сих пор числится в перечне объектов культурного наследия. Охранное обязательство № 211/2005 выданное прокуратуре Иркутской обласи не аннулировано. Памятник архитектуры физически уничтожен. Данные действия должностных лиц прокуратуры попадают под действие УК РФ.
УК РФ Статья 243.1. Нарушение требований сохранения или использования объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, либо выявленных объектов культурного наследия.
Нарушение требований сохранения или использования объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, либо выявленных объектов культурного наследия, повлекшее по неосторожности их уничтожение или повреждение в крупном размере, -
наказывается штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок.
Примечание. Повреждением объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, включенных в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, выявленных объектов культурного наследия в крупном размере в настоящей статье признается причинение вреда, стоимость восстановительных работ для устранения которого превышает пятьсот тысяч рублей, а в отношении объектов археологического наследия — стоимость мероприятий, необходимых в соответствии с законодательством Российской Федерации для сохранения объекта археологического наследия, превышающая пятьсот тысяч рублей.
По факту, должностные лица прокуратуры в 2007 году грубо нарушили федеральное законодательство, на страже которого призваны находиться и, видимо, поэтому не видят и никогда не смогут увидеть нарушений в Службе по охране памятников истории и культуры.
Но это еще не всё. Для того, чтобы построить здание областной прокуратуры по адресу Володарского, 3, нужно было собрать большой пакет исходно-разрешительной документации. Градостроительный план, проект, сметы, заключение экспертизы, разрешение на строительство и так далее. И в каждом из этих документов должен был быть раздел о сохранении культурного наследия. Как можно было пройти все эти этапы, не сфальсифицировав сведения о существующем по сей день памятнике архитектуры? Выходит, что областная прокуратура пошла на прямые фальсификации для того, что бы попасть в государственную инвестиционную программу?
Напомним, что провернул полностью незаконную аферу по сносу здания-памятника и расчистил дорогу для строительства здания областной прокуратуры заместитель прокурора Иркутской области по АХЧ Сергей Дмитриевич Зенков, который, видимо за это и был поощрён в виде повышения по службе. Сейчас Сергей Дмитриевич Зенков занимает пост Байкальского межрегионального природоохранного прокурора и известен своими безумными требованиями к владельцам турбаз на Ольхоне и Малом море, после которых этим турбазам остаётся только закрыться.
Как можно требовать от владельца турбазы подключения к канализации, которая на Ольхоне отсутствует как таковая? Или взять требование о подключении турбазы к водопроводу, которого нет? Это некомпетентность, помноженная на безумие? Хотя не нужно недооценивать Зенкова — его бульдозерные способности по расчистке в интересах прокуратуры видимо по достоинству ценят в Генеральной прокуратуре, и сейчас просто поручили закрыть турбазы. Видимо, не за горами появление на Байкале турбаз с прокурорскими корнями или, хотя бы, крышами… А хорошему бульдозеру прокурору неважно что сносить — памятники или турбазы. Хорошему прокурору по плечу всё!
Так и живём — в своём глазу бревна не замечаем, а других за не должным образом мелованную бумагу доведём до банкротства...