Мусорная монополия: интервью БАБРа с Артемом Мищенко. Часть вторая

БАБР продолжает рассказывать про нюансы так называемой мусорной реформы. Мы задали все интересующие нас вопросы Артему Мищенко — главному лицу регионального оператора «РТ-НЭО Иркутск» в зоне «Юг» Прибайкалья.

Ранее по теме: Мусорная монополия: интервью БАБРа с Артемом Мищенко. Часть первая

Бабр:

— Какой уровень собираемости мусорных взносов в зоне «Юг»?

Артем Мищенко:

Плохая. От того, что мы начислили, а мы начислили только 60% от прописанных в тарифе объемов, мы собираем 13%. По юридическим лицам, бизнесу — 0% по факту собираемость, работа еще не выстроена; по управляющим компаниям — 3-4%, там очень много проблем, мы хотим уйти от работы с УК; по физическим лицам, напрямую — больше 50%.

Сейчас сложилось так, что УК оставили у себя расходы на отходы в тарифе на содержание плюс собирают деньги за нашу услугу и при этом никому ничего не платят фактически собрав с жильцов дважды.

— Вы как сами оцениваете такую ситуацию — это крах реформы?

Я вообще сказал, что еще пару месяцев такой работы, и мы выйдем из этого бизнеса. Мы работаем в убыток, берем кредиты. Если мы не увеличим сбор, то уничтожим все коммунальное хозяйство, это же единая цепочка: мы не платим перевозчикам, мы не платим полигонам, они кредитуются, все это как ком растет.

— Может случиться так, что через год, допустим, реформу свернут из-за ее неэффективности?

Думаю, не свернут. Альтернативы нет. Возвращаться к тому, что было, нельзя. Предыдущая система не позволяла фактически ничего делать, кроме как возить на полигон или в лес. Я в целом позитивно оцениваю перспективы, реформа нужна. Пути реально два:или мы повышаем собираемость и выходим на рентабельность, или мы, как бизнес, не доживем до конца года. Потому что компенсацию выпадающих доходов, даже если такая компенсация будет, мы получим не в этом году, и даже не в следующем, а только в 2021 году, согласно Бюджетному кодексу.

Рубежный период по мусорной реформе — второй-третий квартал 2019 года, мы столкнемся с тем, что по стране начнут сыпаться мусорные операторы, возможно это будет массовая тенденция. Но общего коллапса я не ожидаю, потому что везде ситуация разная.

— Какая основная проблема в собираемости взносов?

Это работа с управляющими компаниями. Они выставляют жильцам счета, собирают с них деньги, а потом приходят к нам и говорят: «Хорошие вы ребята, но мы вам платить не будем». Якобы у нас договор неправильный или еще что-то, тянут время, находят тысячу отговорок, чтобы с нами не работать. У нас выход — идти в суд, принуждать их, начислять пени.

Еще один момент, о котором редко говорят, — это охват. Раньше 70% юридических лиц не платили за мусор вообще или платили частично. Вот эти многочисленные небольшие свалки вокруг города, они за счет чего образовались? Это мелкий и средний бизнес, который условно за 200 рублей нанимал 1,5-2,5 тонные грузовички, и те вывозили мусор в ближайший лес. Сейчас мы выставляем счета всем по нормативам, так что им стало просто невыгодно работать в обход официальной системы, это в перспективе должно привести к росту объемов и собираемости, а попутно — к улучшению экологии.

— Вернемся к Управляющим компаниям. В любом случае, вы будете работать через УК, вы же не можете с жителем каждого дома напрямую договор заключать?

Мы работаем именно в направлении выхода на каждого жильца. Во многих УК полный беспредел — нет никаких объективных данных, разруха, я вообще не понимаю, за что им люди платили и платят годами. Поэтому мы потихоньку все перекидываем на физлиц, чтобы уйти от работы с УК. Там правило, что жильцы могут переголосовать и в течении двух месяцев, я надеюсь, мы выйдем из работы с большинством УК. Сейчас мы сами формируем базу, планируем с 1 мая запустить на сайте оператора личный кабинет для физических лиц. Цель — полностью перейти на работу с людьми без лишних посредников.

— Здесь возникает момент с двойным обложением граждан. Они платят и вам и УК за одну и ту же услугу.

Если УК работает с нами по договору, она платит нам, а в свои квитанции включает пункт о сборе мусора через регоператора. Двойное образование идет за счет того, что в УК всегда был пункт о содержании территории в квитанциях, туда включался и вывоз мусора. Мы услугу добавили, но они у себя этот момент из квитанций не убирают. Поэтому сейчас и конфликт с гражданами возникает.

— Еще один аспект реформы. Допустим, отдаленный северный муниципалитет: дорог нет, полигона нет, техники нет. Как там выстраивается работа?

Есть установки по сжиганию мусора. Если отходы эффективно разделять, то проблем не возникает. В нашей зоне — Бодайбо и Мама. Например, Мама сегодня не обеспечена ничем, мы там услугу не оказываем, там даже транспортной доступности нет. Не оказываем услугу — не выставляем счета ни юрлицам, ни населению. Мы туда постепенно будем заходить, привозить оборудование, специальные печи и так далее. У нас есть собственный разработки и технологии в этом направлении. В целом те муниципалитеты, где нет инфраструктуры для работы оператора, пока существуют по старым правилам. Проблема в том, что реформа больше ориентирована на большие города и сложно применима для отдаленных территорий.

— Как обстоит ситуация в сельской местности?

Сложно. Допустим, мы приезжаем в деревню Косая степь, там бабушка живет в доме 40 квадратов, она теперь должна платить по нормативу 122 рубля в месяц, а у нее отходов вообще нет, только органика. Понятно, что она к нам будет относится не очень хорошо. Есть идея создавать рядом с деревнями площадки временного накопления с полями компостирования, где органика будет перерабатываться по нашим технологиям на поле компостирования, а остальной мусор в небольших объемах накапливаться, а потом разово прессоваться на установке и вывозиться. В таком случае для данных населенных пунктов можно будет установить пониженные нормы накопления или вообще не взимать плату.

— Проблема с обратным знаком: в Иркутском районе живут десятки тысячи людей без прописки, многие дома в ДНС и СНТ вообще числятся, как недостроенные, но мусор они образуют, много мусора. Кто за них платит?

За все отвечает СНТ, у них идет начисление по количеству участков. Если на участках никто не живет, они исключаются. СНТ должно за свой счет создать контейнерную площадку и мы с нее будем вывозить мусор. Но это в теории, а на практике вопрос начислений довольно проблемный. Во-первых, нет объективных данных по участкам, во-вторых, региональный оператор работает с контейнерами. Если контейнеров нет, то мы не оказываем услугу.

Схожие проблемы с коттеджными поселками. Мы приходим в поселок, 60% домов по документам или не достроены или не введены в эксплуатацию. Сведений по площадям нет. Нам в таких территориях удобней вести сбор по жителям, а не по квадратным метрам, это легче контролировать. Мы берем справку с МСУ о проживающих и выставляем счет напрямую, привязываясь к кадастровым номерам земельных участков. Если вести начисление как сейчас, по квадратным метрам, то счет нами не выставляется.

— Вернемся в 2015 год. Вы и Вадим Логунов руководили избирательной кампанией Леонида Фролова на пост мэра Иркутского района. Вы какие-то конкретные преференции получили от этих выборов? Сейчас в каких отношениях находитесь с Леонидом Петровичем?

В нейтральных. Слово «разочарование» очень точно характеризует эту ситуацию. В 2015 году мы еще были молодыми 30-летними парнями, никого особо не знали, но хотели расширять мусорный бизнес. Основной вектор расширения был Иркутск, потому что мы знали, что в городе с полигоном проблема. Мы искали подходящий земельный участок. Фролов пообещал участок найти, и мы должны были через совместную фирму построить новый полигон. Игоря Наумова сняли перед выборами и мы попали в ситуацию, когда наши интересы были в том, чтобы избрать лояльную себе власть в районе. У нас тогда было много амбиций и мало мозгов. Так родился проект «Леонид Фролов — мэр района».

Когда выборы закончились, мы поняли, что законодательно нельзя построить полигон. Других интересов в районе у нас не было. У нас нет госконтрактов, мы в земельные темы не лезем. Мы на тех выборах реализовали свои амбиции, потратили денег непонятно зачем, полностью профинансировали кампанию Фролова, но после года общения с мэрией решили, что самое правильное — это не иметь ничего общего с этими людьми.

— Последний вопрос. В мае 2018 года был громкий скандал с публикацией видео, где некие «казаки» во главе с Вадимом Логуновым выпороли ремнем «мошенника». Вы как-то можете прокомментировать эту ситуацию?

Глупая история. Вадим, он парень сердобольный, и всем пытается лично помочь. Он один раз, когда летел из Казахстана, встретил какого-то человека, который не мог улететь в Казахстан. Вадим пошел, дал ему денег на билет, потом через неделю мы этого человека увидели с такой же табличкой в другом аэропорту, только он уже летел в другую сторону. После этого он в Иркутске встречает военного, который якобы попал в тяжелую ситуацию. Вадим дал ему деньги на дорогу. Чуть больше 40 тысяч рублей. Этот парень оказался мошенником. На самом деле все было по обоюдному согласию — пришли к нему, спросили: «Где деньги?», он говорит, что деньги пропил. Вадим на него писать заявление не стал, но последовало вот такое наказание. Вадим его ремнем выпорол. По-мужски. Насколько мы знаем, этот мошенник только в Иркутске собрал 160 тысяч рублей за неделю, хороший бизнес. Он очень слезно просил, чтобы его не сдавали в полицию. Исходом этот товарищ по итогу был доволен больше всех: и денег поимел и наказания избежал, ну разве что по заду ремнем, как ребенок получил. А вообще глупо получилось, конечно.

Мусорная монополия: интервью БАБРа с Артемом Мищенко. Часть вторая
19:32
574
Бабр
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...