Блогнот. Газета называлась "Победа"
«Можешь написать что-нибудь веселое для фб про журналистскую жизнь? У меня кризис…» — написала мне Катя. «Почему про журналистскую?» — спросила я. «Колонка редактора все ж таки!», — ответила она.
Итак, веселая история про журналистскую жизнь. 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции посвящается.
После окончания школы я не сразу поступила на журфак а, уехав к дальней родственнице в маленький городок Амурской области, пошла работать в районную газету. Сначала машинисткой, потом корректором, а потом корреспондентом отдела писем.
Газета называлась «Победа». Победа кого и над чем было очевидно, поскольку страна жила тогда в борьбе за мировое господство коммунистических идеалов. Возглавлял нашу редакцию Константин Сергеевич Михеев. У него было высшее педагогическое образование. До того, как стать членом КПСС, и пройти обучение на специальных партийных курсах, он даже поработал в школе преподавателем русского языка и литературы. Это был видный мужчина – высокий, стройный, кудрявый. Одевался, несмотря на захолустье, элегантно. Имел пару-тройку строгих костюмов (один даже в полоску!), дюжину рубашек, дефицитную дубленку. Охотно, без усилий носил галстуки и, в отличие, от многих партийных работников, легко изъяснялся сложносочиненными предложениями. Но главным достоинством Константина Сергеевича являлось то, что он был мужем председателя местного райисполкома.
В маленьком городке красивый и способный Михеев быстро спился, но не банально, как многие журналисты-районщики, а сохраняя элегантность костюма и должность редактора.
В соответствии с этой должностью Константин Сергеевич регулярно выступал на праздниках, посвященных годовщинам революции и юбилеям вождя пролетариата. Частенько праздники проходили в столовых и ресторанах, куда приглашали партийное начальство, передовиков, ветеранов и журналистов.
Перед одним из юбилеев революции Константин Сергеевич сильно «расчувствовался» еще с вечера. Утром добавил «на старые дрожжи» добрую порцию «Столичной» и напрочь потерял дар речи. За несколько часов до торжественного заседания он мог только мычать и размахивать руками. К трибуне он поднялся, ступая тяжело и неровно. Весь коллектив напряженно следил из зала за каждым его движением.
Выглядел Константин Сергеевич франтом – дорогой костюм в полоску, светло- голубая рубашка, сиреневый галстук, лаковые ботинки на каблуке. Зал охотно поаплодировал и затих. Михеев разложил перед собой кучку помятых листков бумаги. Долго удивленно всматривался в них, потом надел очки и прочел по слогам первые несколько предложений. В них сообщалось, что сегодня все прогрессивное человечество празднует великий день, преобразивший мир. После этого редактор закашлялся, долго искал носовой платок, наконец, обнаружив его с третьей попытки в нагрудном кармане, громко высморкался. Налил себе из графина воды, аккуратно зажал стакан в кулаке и залпом выпил содержимое. Дальше текст пошел ровнее. Но вот сочетание «Владимир Ильич» почему-то давалось Константину Сергеевичу с большим трудом. Особенно тяжело дело обстояло с «Ильичём». Оратор называл его то «Иич», то «Ились». К середине речи, изрядно измаявшись, он нашел-таки адекватную замену имени вождя революции и стал называть его просто «дедушкой Лениным». Обрадовавшись находке, немолодой «внук» пошел дальше. Он трижды назвал Ленина «горячо любимым дедушкой», затем еще пять раз «дорогим сердцу» и, наконец, стал величать его, как Кащея — «бессмертным». К концу выступления нечеловеческими усилиями Михееву удалось унять приступ икоты, и он победоносно закончил речь жизнеутверждающем возгласом: «Да здравствует дедушка Ленин!», после чего успешно спустился со сцены и сел на почетное место в первом ряду.
Зал, подавив смущение и возмущение, для порядка негромко поаплодировал и потянулся к банкетному столу. Зазвучали длинные, правильные тосты. Постепенно шум стал нарастать и, наконец, перерос в громкий, равномерный гул…
После этого праздника на моей памяти было еще много разных мероприятий, посвященных революции, но всякий раз, когда на трибуну поднимался какой-нибудь элегантный партийный лидер, мне вспоминался товарищ Михеев и его «дедушка Ленин».