Почему иркутская скорая помощь едет к больным часами? Расследование Бабра

Когда человек находится на грани жизни и смерти, счет порой идет на секунды. Но иркутские кареты скорой помощи к больным едут по часу, а то и больше.

Мы постарались разобраться, в чем же проблемы у неотложки.

Ежедневно сотни и даже тысячи горожан, ждут врачей скорой помощи. К кому-то реанимобили приезжают за считанные минуты, а к кому-то и через несколько часов.

В начале октября общественность Иркутска взбудоражила чудовищная новость о том, что к заслуженному артисту Михаилу Клейну, у которого случился сердечный приступ во время концерта в органном зале, скорая приехала спустя 40 (СОРОК!!!) минут.

На торжественном концерте для работников медицины в органном зале, на улице Сухэ-Батора, в самом центре Иркутска, в 19.40 внезапно музыкант потерял сознание и упал на рояль. Вечернее время, пустые дороги, но квалифицированной помощи заслуженный артист так и не дождался. Приехавшие в 20.24 врачи скорой помощи констатировали смерть.

Первым тревогу забил, начальник управления культуры администрации Иркутска Виталий Барышников. Среди слушателей оказались профессиональные врачи. Откачивать пианиста прямо на сцене стали главный врач ГКБ №1 Леонид Александрович Павлюк и главный врач факультетских клиник ИГМУ Гайдар Гайдаров. Но вернуть к жизни талантливого музыканта, заслуженным медикам, без специальных устройств и медикаментов, им не удалось.

В ходе проводимой внутренней служебной проверки получена предварительная информация о том, что 3 октября около 19:40 артист потерял сознание во время игры на рояле. Присутствующие на концерте высококвалифицированные врачи немедленно приступили к проведению сердечно-легочной реанимации и осуществляли ее до приезда бригады скорой медицинской помощи.

Вызов на станцию скорой медицинской помощи поступил в 19:51. В 19:55 вызов был передан первой освободившейся бригаде, которая прибыла на место в 20:25.

По приезду двое медицинских работников незамедлительно приступили к проведению комплекса сердечно-легочной реанимации. Они выполнили «тройной прием Сафара» (он включает в себя запрокидывание головы, выдвижение нижней челюсти, открывание рта), искусственную вентиляцию легких, непрямой массаж сердца. Внутривенно был введен раствор адреналина и атропина. Диспетчер скорой помощи после завершения экстренного вызова параллельно отправил реанимационную бригаду, которая прибыла на место в 20:34. Анестезиолог-реаниматолог и медицинский брат-анестезист включились в процесс оказания скорой медицинской помощи.

К сожалению, проводимый практически в течение одного часа комплекс мероприятий по сердечно-легочной реанимации не дал ожидаемого результата.

По словам главного врача иркутской станции скорой медицинской помощи, о причине смерти в настоящее время говорить преждевременно. Причина смерти станет известна после проведения судебно-медицинской экспертизы.

По факту смерти музыканта главными специалистами-экспертами минздрава Иркутской области проводится комплексная служебная проверка.

Один из врачей иркутской скорой помощи, на условиях анонимности, согласился на откровенное интервью.

— Расскажите пожалуйста, что сейчас происходит со скорой помощью.

-Скорая помощь вымирает, автопарк не обновляется. Техника у нас постоянно «встает», бригады сидят на подстанции, потому что машины сломанные. Раньше, когда скорая была муниципальной, какое-то обновление техники должно быть. Мы не знаем, что будет дальше, с каждым днем становится только все хуже и хуже, мы идем к полному краху.

— Поломки машин случаются часто на подстанции скорой помощи?

— В начале сентября, встало столько машин, что к нам приехало все начальство. Много машин встало с двигателями. Машины сильно изношены, запчастей нет. У нас заключаются тендеры, на которые выделяется немного денег, приходят запчасти, которых не хватает, а страдаем мы.

— Кому сейчас принадлежит скорая помощь?

— Мы принадлежим областным структурам. Раньше когда принадлежали муниципальным, скорая жила намного лучше. Было и обновление, а сейчас про нас позабыли, отодвинули в сторонку, и занимаются какими то глобальными проблемами. А страдают обычные люди, до которых мы не можем вовремя доехать.

— Какой норматив прибытия скорой помощи к пациенту сейчас?

— Сейчас у нас норматив 20 минут, есть пробки и прочие факторы. Но бывают случаи, когда приехал на вызов и «встал», машина не может завестись и тронуться. Врачи стараются откачать пациента, но все оказывается бесполезным. Скорая помощь без машины — это поликлиника.

— Кто чаще всего вызывает скорую помощь, и с какой целью?

— Есть вызова, когда стоит вопрос жизни и смерти. Но чаще скорую вызывают даже не пожилые бабушки, а молодежь. Мы спрашиваем, на что жалуетесь, на что получаем ответ, что плохо. Это явно не «скоропомощные» вызова. Сейчас много вызовов, которые не стоят выезда. Это стало доступным из-за появления сотовой связи. Человеку, надо или не надо, он взял телефон и позвонил, мы приехали, посмотрели, и уехали. Бабушки вызывают нас, но у них много болезней, а молодежь чисто прикалывается. Недавно был вызов в 4 утра, мы приезжаем к парню, а он говорит мне, я хочу пить. Это нормально??

— Несут ли ответственность за такие ложные вызовы лжебольные?

— Никакой ответственности они не несут. Если бы были штрафы, они бы уже подумали, стоит или нет вызывать скорую, и дисциплина бы наладилась. Они считают, что мы мальчики по вызову или на побегушках.

— Зарплаты у медиков растут?

— Зарплаты все меньше и меньше становится, все надбавки и классности поснимали. Такое ощущение, что идет целенаправленное уничтожение скорой помощи. Молодежь на скорую не идет работать. Если у меня за годы работы, есть выслуга лет и маломальская надбавка, а у молодежи голый оклад, они долго не задерживаются, и у нас постоянная текучка.

— Есть ли молодежь на скорой?

— Молодежь наскорой есть, хорошие парни. Но им очень сложно, я хоть какой-то авторитет и надбавки имею, а они на голом окладе сидят. На одну такую зарплату не проживешь, и приходится работать на 2-3 работах, что бы погасить кредиты.

— После объединения с иркутско-сельской скорой есть толк?

— После объединения только один убыток. Во-первых, сельские врачи привыкли работать по деревням, они в город не едут. У них была своя диспетчерская служба, и они работали у себя. А сейчас мы ездим по 300 километров к пьянчужке, которому с похмелья плохо. Плохо и сельской скорой и городской, гоняют нас, то в деревню, то в город, раньше мы по своим местам крутились, а сейчас мы разрозненные и пользы никакой нет. Один «умный» человек сказал, и все думают, что это правильно. А я 30 лет работаю на скорой, и раньше мы ездили в деревни, но звонки нам были от фельдшеров, и ездили по срочным вызовам, а сейчас вызывают по первому «пчиху». Я многое пережил на скорой помощи, и все изменения на себе чувствую, и сейчас хуже чем в 90-е годы, скорая вымирает, ее скоро угробят, она на задворках.

— Чиновники плохо относятся к вам, а какое отношение у обычных людей?

— Раньше к работникам скорой помощи было уважение, а сейчас постоянные нападения. К нам относятся как к девочкам/мальчикам по вызову.

— После нападений хотели ввести тревожные кнопки. Есть ли они у Вас?

— Тревожная кнопка должна быть кнопкой. Нам сделали тревожные кнопки на сотовых телефонах врачей. Вы представляете, когда бандит будет нападать на бригаду, я скажу, подождите, я сейчас достану телефон, разблокирую его, и нажму экстренную кнопку. Пока будут доставать телефон, голову отрубят. Мы порой приезжаем, там полная квартира пьянчужек, страшно заходить. Кнопка должна лежать в кармане, что бы успеть нажать, а у нас не кнопка, а издевательство.

— Хватает ли медикаментов в аптечке, или у Вас пустые чемоданы?

— Медикаменты, как таковые есть. Если бы медицинского обеспечения не было, тогда не мы бы лечили, а нас лечили.

— Обращались ли вы к губернатору Леченко или мнистру здравоохранения Ярошенко?

— Коллектив у нас писали письма, но все бесследно проходит, или назначают комиссию. Комиссия идет не к работникам, а к начальству. А начальство начинает звонить со своей колокольни, все у нас «ладушки», все у нас прекрасно, мы сделаем. Но все остается на тех же самых местах, ничего не меняется, во всяком случае, к лучшему никогда не меняется. Мне страшно видеть, что сейчас происходит, за свою жизнь я столько насмотрелся, и были всякие времена, что было плохо, но сейчас скорая катится с горы, это к хорошему не приведет. Мы им говорим, они вроде бы нас понимают, но наше начальство ничего пробить не может. На область выделили 10 машин, к нам в Иркутск придет 1 машина, и какую погоду она сделает? Это получается как насмешка.

— Часто ли ломаются машины на подстанции?

— К выходным стараются подладить машины, ведь в выходные мастерские не работают. А с понедельника у нас начинается поток попрет на ремонт. Изношенность к добру не приводит, страшно, что никто и не чешется. Даже обещаний, что мол ребята подождите, сейчас выделим, даже обещаний нет. Когда скорая помощь встанет на колени, тогда к нам прилетят и с администрации и начнут разбираться. А сейчас, видимо, разбрасываются жизнями людей, одним больше, одним меньше.

— График работы изменился и устраивает?

— Медицинские работники работают сутками, а нам запретили. Мы теперь работаем день в день, второй день в ночь, и 2 суток выходных. Это очень неудобный график, когда работали сутками, было намного лучше. Но у людей, как всегда, не спросили, а сослались на закон. Они считают, что я днем отработал, а потом к ночи отдохну, и весь день спать буду, а у меня семейные дела, дача.

Единственное что радует бригады скорой помощи, это отношение автолюбителей к неотложке, в пробках при включении сирены и мигалок, карете скорой помощи начинают уступать дорогу.