ИНЦХТ и Игорь Куклин: коррупция и халатность

А задумывался ли ты, уважаемый читатель, в очередной раз заходя в то или иное медицинское учреждение, покинешь ты его сам, или же тебе для этого потребуется каталка? Все ли земные дела ты закончил перед тем, как садиться в кресло к стоматологу или же ложиться под нож к хирургу?

Ведь наука, как известно, шагает вперед, ученые делают открытия, а вот врачи как были людьми, так и остались – со своей ленью, непрофессионализмом, нежеланием учиться на собственных ошибках и с пресловутой человеческой жадностью. Конечно же, не все, кто носят белые халаты, к этой категории относятся – но некоторых мы сегодня сможем обозначить поименно. На примере конкретного случая, произошедшего в Иркутске несколько месяцев назад. На примере трагедии семьи Распутиных...

Так уж у нас принято, что доверять частной медицине что-то важнее зубов, отваживаются немногие. Для более или менее серьезных медицинских процедур люди, в особенности, старшего поколения, предпочитают обращаться в государственные медицинские учреждения, теша себя иллюзиями: репутация, контроль за врачами, солидность, серьезный подход. После произошедшего с Татьяной Распутиной можно с уверенностью утверждать: это не более, чем мираж. И конкретным тому примеру явился ИНЦХТ – Иркутский научный центр хирургии и травматологии. В котором вот уже долгие годы практикует известный пластический хирург, лауреат всевозможных премий, обладатель сертификатов и званий Игорь Куклин.

Сочетание этих двух факторов: солидность медучреждения и известность хирурга и подвигло Татьяну Распутину обратиться за помощью именно туда. Ей нужно было провести не столь сложную с технической точки зрения операцию: по удалению жировой прослойки в районе живота. Проще говоря, сбросить вес. Женщине было 54 года, весила она около 130 килограмм, и к этой операции она долго готовилась – в первую очередь морально. Нелегко на шестом десятке впервые ложиться под нож к пластическому хирургу, и она сделала все, чтобы с умом подойти к выбору того, кому она доверит свою жизнь.

В марте месяце Татьяна легла на стол к доктору Куклину, и с этого же самого момента начались странности, граничащие по своему содержанию с несколькими статьями уголовного кодекса. Во-первых, в прейскуранте, утвержденном руководителем учреждения Сороковиковым, стоимость операции составляла 38 000 рублей. По словам сына Татьяны Распутиной, ей это вмешательство обошлось в 150 000 рублей, а разница между суммами ушла в виде наличных через работников учреждения. Ушла куда? Это интересный вопрос.

Есть все основания предполагать, что значительную часть из этих денег получил хирург Куклин и другие работники, которые оперировали Татьяну Распутину вместе с ним. Этакая самовольно выписанная себе премия, отнятая у загоревшегося надеждой пациента. А вот какая-то часть из этих денег не могла не отправиться наверх, к руководству центра: к директору Сороковикову, к главному врачу клиники ИНЦХТ Ольге Черниковой… Ведь даже беглое изучение иркутских интернет-форумов говорит о том, что практика оплаты операций «в черную» в ИНЦХТ поставлена на поток. Значит, либо руководство учреждения профнепригодно, т.к. не может осуществлять контроль за подчиненными, либо кровно заинтересовано в том, чтобы поток левых денег в клинику не останавливался.

Здесь отдельно хотелось бы обратиться к тем структурам, в полномочиях которых проверить эту составляющую работу ИНЦХТ: прокуратуре, ЭБ и ПК, органам Следственного комитета – на наш взгляд, подобная практика должна быть пресечена, и самым жестким образом. Технически это несложно, и для грамотного опера задокументировать несколько фактов – задача не более, чем на пару недель. Надеемся, что среди сотрудников указанных структур еще остались честные профессионалы, которые не пойдут на поводу у убийц в белых халатах.

Несмотря на высокую стоимость, именитость хирурга и репутацию учреждения, операция прошла неудачно. Шов получился кривым, образовался свищ, пошли воспалительные процессы – в результате вместо обещанного Куклиным эффекта пациент приобрела серьезные проблемы со здоровьем и была вынуждена на протяжение нескольких месяцев не по одному разу в неделю посещать врача. Речи о возврате денег, конечно же, не вел никто – не та контора ИНЦХТ, чтобы признавать свои ошибки.

В начале осени Игорь Куклин предложил Татьяне Распутиной провести повторную операцию. Исправить недочеты, усилить эффект, и разойтись миром. Денег за это с Татьяны не попросили – и она согласилась, искренне полагая, что сделав операцию утром, уже вечером она будет дома. Больше Татьяна домой не попала...

В конце сентября Татьяна вновь легла на операционный стол, однако на этот раз вместо общей анестезии врачом-анестизиологом Афанасовым применялась анестезия эпидуральная. Делать которую качественно и с качественными препаратами в Иркутске, как ни жаль, умеют считанные единицы. С учетом того, что посредине операции Татьяна начала чувствовать боль, Афанасов к этим единицам не относится – и все пошло наперекосяк. Дальше были экстренные меры по предотвращению болевого шока, остановка сердца и дыхания, реанимационные действия…

По неофициальной информации, на момент проведения операции Татьяне Распутиной в «солидном государственном учреждении», в операционной ведущего хирурга клиники отсутствовал аппарат для ИВЛ! Его пришлось срочно искать по соседним кабинетам, и появился он в распоряжении врачей гораздо позже, чем должен был. То есть никому из именитых и привыкших к всеобщему почитанию членов бригады во главе с хирургом Куклиным и в голову не приходило, что что-то может пойти не так. Один известный политический деятель называл подобное состояние «головокружением от успехов».

В результате Татьяна была погружена в лекарственную кому, выйти из которой ей уже было не суждено. Пролежав в этом состоянии около трех недель, с начавшимся сепсисом, отказавшими почками она была экстренно переведена в областную клиническую больницу, где и скончалась, не приходя в сознание. Все это время в клинике не останавливающимся потоком шли аналогичные операции, а информация о произошедшем всеми силами руководством ИНЦХТ замалчивалась. Говорить о раскаянии доктора Куклина также не стоит: оно ограничилось одним торопливым телефонным звонком родственнице погибшей, и на этом он, видимо, посчитал свою миссию выполненной. Кстати говоря, с представителями СМИ Игорь Куклин также общаться не желает – ссылаясь на Следственный комитет, назначенную экспертизу и бог знает что еще.

Какие выводы из всего изложенного выше можно и нужно сделать? Большей частью печальные.

Во-первых, в ИНЦХТ, «ведущем научно-медицинском учреждении», творится преступный бардак. Врачи, абсолютно не скрываясь, берут себе в карман с пациентов немалые деньги за услуги, стоимость которых четко определена государством, и это ни в какой степени не беспокоит руководство центра. Ведь там же кругом высшие квалификационные категории, докторские степени и прочие врачебные регалии – видимо, на этом фоне позволять себе можно все, что угодно. Или же руководство центра за долю малую (а может быть, и не малую), просто пустило ситуацию на самотек. В любом случае, это более чем значимый повод для пересмотра ФАНО, как учредителя Центра, своей кадровой политики, а правоохранительными органами – проведения проверок.

Во-вторых, пластические операции в ИНЦХТ проходят в конвейерном режиме, и купающийся в лучах сомнительной славы Игорь Куклин банальным образом расслабился. В операционной нет аппарата ИВЛ, анестезиолог – далек от совершенства, швы получаются кривыми, и т.д. и т.п. Так бывает, когда деньги достаются легко и большие – человек перестает следить за качеством своей работы. Только ведь нужно понимать, что завтра на месте Татьяны Распутиной может оказаться, без преувеличения, любой! Организм – штука хрупкая, и предсказать, как он поведет себя в тот или иной момент нельзя – потому-то хирургов и «натаскивают» на непредвиденные ситуации. А если делать свою работу спустя рукава – рано или поздно неизбежно происходит трагедия, и не одна.

Да и вообще, к вопросу о конвейере. Отчего пациентка с весом 130 килограмм была принята на операцию? Если даже беглый анализ открытых источников информации говорит о том, что при таком весе абдоминопластика не проводится? Ответ же очевиден: для того, чтобы денежный поток не останавливался. Отказался от пациента – потерял сто тысяч. А риск… ну так это же удобно для господина Куклина: рисковать чужими жизнями за полученные им деньги.

Интересный штрих к картине: не так давно к тому же самому хирургу Куклину обратилась пациентка с весом 123 килограмма (ее данные имеются в распоряжении редакции). Просьба ее была аналогичной: провести ту же операцию, что и Татьяне Распутиной. Ответ хирурга был однозначным: сначала необходимо сбросить 15-20 килограмм, и лишь потом можно вести речь об оперативном вмешательстве. Иначе, по словам Игоря Куклина, возможны осложнения вплоть до летального исхода. То есть сейчас, уже после того, как скончалась Татьяна Распутина, доктор Куклин отчего-то принял решение следовать установленным правилам, и более не желает рисковать жизнями пациентов. Но отчего тогда в марте месяце он с готовностью закрыл глаза на ее явно избыточный для проведения операции вес?

В-третьих. В высшей степени интересна позиция министерства здравоохранения Иркутской области и самого министра Олега Ярошенко в части контроля за клиникой ИНЦХТ. Не будет преувеличением сказать, что он попросту отсутствует – а министерство, как и в течение всего последнего года, либо хранит оскорбленное молчание, либо огрызается в ответ на задаваемые вопросы. Результаты такого подхода очевидны – скандалы на почве ненадлежащего оказания медицинской помощи в Иркутской области стали едва ли не ежедневной рутиной, и уже никого не удивляют.

Была ли назначена в ИНЦХТ проверка по факту смерти Татьяны Распутиной? Сделаны какие-либо оргвыводы? Может быть, произошли какие-то кадровые изменения? Следствие разбирает свою сторону, но специалисты министерства могут и должны разобраться, что привело к такому результату? Никаких сведений о подобном в распоряжении редакции нет. Министерство в очередной раз сделало вид, что ничего не произошло, и банально спрятало голову в песок. В немалой степени именно поэтому в ИНЦХТ все идет ровно так же, как и шло: операции потоком, доктор Куклин не успевает собирать «трудовую копейку», а пациенты ежедневно рискуют жизнями под скальпелем жадного до денег хирурга.

В-четвертых. Подобным образом работа в ИНЦХТ организована не только последние полгода – эта проблема является системной уже много лет, и за все эти годы ни одна из контролирующих инстанций и пальцем не пошевелила с тем, чтобы пресечь это безобразие. Возникает вопрос, а как руководство прокуратуры Иркутской области организует работу своих подчиненных, с учетом того, что надзор за исполнением законодательства в сфере здравоохранения является одним из приоритетных направлений в деятельности прокуратуры? Почему факты, известные всему Иркутску, были неизвестны подчиненным г-на Мельникова? Ведь от ИНЦХТ до прокуратуры города – пять минут неспешной ходьбы. До областной прокуратуры – от силы десять. Ответ опять же очевиден – формальный подход к работе сотрудников прокуратуры стал такой же обыденностью, как и поборы с пациентов в медицинских учреждениях. Но ведь одного без другого не было бы, ведь так?

Сегодня главная задача органов правопорядка, СМИ, общественности – предотвратить саму возможность повторения трагедии, произошедшей с Татьяной Распутиной. Чтобы по вине жадных и малопрофессиональных врачей не прерывались больше жизни. Чтобы люди, нуждающиеся в медицинской помощи, могли спокойно ложиться на стол к хирургу, зная, что им окажут всю необходимую помощь, а не будут судорожно бегать по этажу в поисках аппарата ИВЛ, когда что-то вдруг пойдет не так.

Да, можно провести доследственную проверку формально. Можно купить «нужную» экспертизу, и забыть об этой трагедии, отмахнувшись от горя родственников и близких. Можно отказываться от комментариев, укрывшись за стенами родного ИНЦХТ, и продолжать делать операции так, как будто ничего не произошло. И зачастую именно так и происходит, но здесь, на наш взгляд, ситуация особая. Цена вопроса – человеческая жизнь.

Именно поэтому мы от лица всех прошлых, нынешних и будущих пациентов, которые обращаются за помощью к стоматологам, гинекологам, пластическим хирургам, травматологам и иным, не менее уважаемым представителям медицинской профессии, просим правоохранительные органы отработать этот случай не формально, а на совесть. В ваших руках сейчас не просто материал проверки, по которому нужно принять решение а, без преувеличения, жизни сотен и тысяч людей, которые сегодня подвергаются абсолютно реальной опасности. Помните об этом, подписывая очередной документ, пожалуйста.