Теперь и Монголия – надежда для российского экспорта
В последнее время пошла интересная волна, связанная с активизацией торговых отношений прибайкальских регионов с Монголией. Среди списка того, что провозглашалось буквально в последние дни значится довольное многое.
Правительство России одобрило проект сотрудничества в области электроэнергетики (это чтобы монголы не строили ГЭС на Селенге, а покупали электроэнергию в России). Также правительство России будто бы утвердило программу социально-экономического развития Забайкальского края до 2025 года, ориентированную на сотрудничество с Монголией и Китаем.
«Будто бы» потому, что в сообщениях говорилось, что программа опубликована на сайте Правительства РФ, но там такого документа не оказалось. Возможно, что следствие недоразумения или некоторой несогласованности, но пока нет официальной публикации, будем пока что считать, что «будто бы утвердило», ну или рассматривает этот вопрос.
Что еще произошло? Из Красноярского края в Монголию ушел эшелон с зерном, а в Иркутской области председатель Торгово-промышленной палаты Восточной Сибири Алексей Соболь еще в марте 2018 года говорил о желании поставлять зерно в Монголию.
Наконец, вице-премьер и полпред президента в ДВФО Юрий Трутнев поручил увеличить товарооборот между Монголией и российскими регионами Дальнего Востока в 12 раз, и нарастить общий российско-монгольский товарооборот до 2 млрд. долларов (в 2017 году товарооборот был 1,4 млрд. долларов).
Просто удивительно видеть и слышать, как Монголия вдруг стала вожделенным рынком, на который российские компании готовы поставлять все, что только у них есть: нефть и нефтепродукты, электроэнергию, зерно и другие продовольствие, электрические машины, средства транспорта, бытовую химию, удобрения и косметику. Это при том, что последние несколько лет торговля с Монголией переживала период упадка и вообще монгольский рынок находится на периферии российских экономических интересов.
Нельзя не задать простой вопрос: а у Монголии есть средства, чтобы купить российские товары в большем объеме, чем раньше? Как ни странно, есть.
По крайней мере, в 2016 и 2017 году внешняя торговля Монголии сводилась со значительным профицитом. В 2016 году положительный баланс торгового сальдо составил 1,6 млрд. долларов, а в 2017 году он возрос до 1,9 млрд долларов. У соседей появились деньги, вот российские компании, региональные власти и даже, как видим, правительство, зашевелилось.
В прессе также началось осторожное, в характерном для подофициальной аналитики восторженном тоне, обсуждение вопроса, что такого может Россия продать в Монголии. Думается, что ответ на этот вопрос простой: просто долейте больше нефти. Более 60% российского импорта в Монголии – это нефть и нефтепродукты, поставляемые туда «Роснефтью».
В силу того, что у Монголии большой внешний долг (более 23 млрд. долларов или более чем вдвое больше годового ВВП; платежи по долгам большие и эпопея погашения долгов выходит драматической, вплоть до сбора народных пожертвований), и есть еще многочисленные внутренние социальные и экономические проблемы, для решения которых президенту-популисту Халтмаагийну Баттулге нужны деньги, вряд ли Монголия выделит больше 200-250 млн. долларов для увеличения торговли с Россией. Остальные прибыли пойдут на решение долговых и социальных проблем. Так что рассчитывать, что монголы выложат всю свою прибыль за российские товары по меньшей мере наивно.
Самое интересное во всей этой внезапно возникшей волне интереса к освоению монгольского рынка вот что. Во-первых, внешний сбыт для российских экспортеров видно столь существенно сократился из-за санкций, что теперь свободный рынок на пару миллиардов долларов им теперь кажется привлекательным.
Во-вторых, насколько же плохо у нас организовано хозяйство, что это мы планируем продвигать свою продукцию в Монголию, а не наоборот, монголы вынашивают планы продвижения своей продукции на российский рынок.
Монголы вообще продают в России чрезвычайно мало. В 2016 году из общего товарооборота в 931,6 млн. долларов на поставки монгольских товаров в Россию пришлось только 35,9 млн. долларов (в основном руда и шлаки). Это вовсе не потому, что российская экономика имеет развитые производства, как это нередко объясняется, а тем, что она сырьевая в своей основе. В подавляющей массе российский производитель не умеет делать из малоценного сырья высококачественный, ценный и готовый продукт. Это не слишком хорошо получалось и в советские времена, а теперь способности к товаропроизводству резко упали. Потому российская экономика не может вовлечь в свою орбиту Монголию.
Российско-монгольская торговля держится на том, что у Монголии пока нет нефти, и ее нужно закупать в России. Транспорт и машины из России монголы покупают по бедности, не имея средств на более новую и качественную технику.
В-третьих, прибайкальские регионы либо уже сделали, либо сделают в ближайшее время еще шаги по пути превращения в сырьевой придаток Монголии. Правда, монголам придется выдержать неслабую конкуренцию Китая, но будем надеяться, что монгольские и китайские товарищи как-нибудь по-братски поделят свой прибайкальский сырьевой придаток.
Фото: AFP