Почему братчанам стала неинтересна пьеса про Братск?
Кто виноват?
Постановка о Братске и братчанах «Навстречу утренней заре», которая, по задумке, должна была быть, как минимум, интересной горожанам, прошла в Драмтеатре не больше пяти раз. А, учитывая, что посмотреть её одновременно могли не более 50-ти человек, получается, что спектакль не нашел своего зрителя. От слова «совсем».
Мы решили, что важно поговорить об этом спектакле хотя бы после его «смерти».
В Братском драмтеатре о спектакле говорят так:
— Спектакль не приняли ветераны, молодежь тоже не в восторге. Два показа подряд сделали — зрителей не собрали, – рассказала Любовь Кудряшова, директор Братского драматического театра, на пресс-конференции, посвященной началу нового театрального сезона.
— Спектакль надо было сразу в топку выбросить. Сразу. Только из-за одних скабрезных слов, матов, полуматов – это не формат нашего театра, — сказал Сергей Терпугов, главный режиссер Братского драматического театра.
Казалось бы, на этих высказываниях можно остановиться и всё понять. Но, на самом-то деле, мы, журналисты, не для этого на Землю присланы. А труппа профессионального театра должна уметь сыграть не то что пьесу – телефонный справочник. И сделать это так, чтобы зрители за месяц раскупили все билеты. И, говорят, что актеры в «Навстречу» играли хорошо.
Получается, что пьеса была так себе?
Тут надо вкратце рассказать об истории создания спектакля. Началось всё с того, что драмтеатр выиграл грант Фонда Михаила Прохорова (пожалуй, это единственный олигарх, который не занимается покупкой лояльности населения в городах – производствах, а занят подъёмом культуры всей России). Выиграл уже во второй раз. И первый раз был удачным. Пьеса – «Лёгкий способ бросить курить» прошла в Братске с успехом.
В 2016-м году Братск снова оказался в числе победителей конкурса с заявкой на (цитата) «Создание документального спектакля о Братской ГЭС», где более 10-ти организаций претендовали на один грант. Разумеется, у каждого театра была своя задумка. В итоге десять миллионов рублей выделили тринадцати победителям. В среднем, получилось по 769 тысяч рублей каждому. На эти деньги фонд (не театр!) нашел сценариста Юлию Тупикину – уроженку Красноярска, жительницу Анапы, автора десятков пьес и соавтора сценария хорошего фильма «Довлатов». На эти деньги пригласили режиссера из Санкт-Петербурга Веру Попову и художника-сценографа Алексея Лобанова (Москва)
Теперь разберемся: спектакль — документальный. Так называемый, «verbatim». Вербатим-пьеса — чаще всего, монолог или множество перебивающих друг друга монологов. Современный такой формат, надо сказать, и мы о нём поговорим чуть ниже.
Пьесу, конечно, лучше почитать, коль уж посмотреть не вышло. Найти и скачать файл можно здесь. Стоит прочесть её, если вы по прочтении этого текста будете несогласны с автором, и прочесть особенно внимательно, если вы поддержите моё мнение.
Итак. Пьеса начинается с появления медведя. Ну, понимаете, это документальный спектакль о Братской ГЭС. И тут появляется медведь. Точнее – ростовая кукла медведя. Настраиваемся на детский утренник. Но нет, это не детский утренник! Медведь — это галлюцинация выжившего из ума первостроителя. Привет ветеранам!
Продолжать? Вот два отрывочка.
СИМА: Вчера Дениса хоронили. Знаешь Дениса?
МИША: Нет. Кто это?
СИМА: Санин друг. Повесился.
СИМА: А мне двадцать четыре, и я вдова.
РОМА: Поздравляю, в смысле, ужас.
СИМА: Мой муж умер от спайса.
Если честно, то складывается ощущение, что автор пьесы местами «гнал строкаж» — это такой старый термин, который означает увеличение объёма текста за счет пустых слов и ненужных предложений. Ну, например, целую сцену в пьесе занимает пересказ рецепта из книги Вильяма Похлёбкина. То есть, вы пришли в театр – и вот вам примерно семь минут со сцены читают рецепт.
— Осенью прошлого (2016-го) года Юлия (Тупикина - прим. автора) больше месяца (в разных источниках время пребывания драматурга здесь почему-то варьируется от недели до месяца – прим. автора) провела в Братске - бывала в музеях, встречалась с теми, кто насквозь пропитан Братском, его историей, идеологией, духовностью, героизмом. Среди визави сценариста были первостроители, энергетики, работники культуры. Они же стали прототипами героев, - написали в одной братской газете после премьеры.
А вот, чем заканчивается пьеса:
На сцену выходит медведь. За спиной медведя — документальные кадры строительства Братской ГЭС и фотографии Наймушина. Но выходит Миша и выталкивает медведя со сцены. Миша надевает голову медведя, изготовленную Борей из шапки и старых газет. Но прежде, чем Миша нам что-то расскажет, мы должны отмотать время немного назад и посмотреть на Симу и Надю. Надя собирает сумку – не чемодан на колёсах (он уже собран), а небольшую хозяйственную сумку с продуктами в дорогу – всё же ехать 3 дня и 4 ночи. Надя берёт кружку-термос, сахар-рафинад, пакетики чая с мятой, апельсины, минеральную воду, котлеты и пирожки с яблоком. Всё, больше ничего – Надя хочет худеть по дороге. Сима плачет внутри себя, не показывает. Надя обнимает Симу. Надя хочет сказать о том, что не бросает её, оставляет на Гену, теперь его очередь опекать, главное, чтоб не запил, конечно. Его родители тоже присмотрят за Симой.
Но тут подведём первый итог для тех, кто хотел знать ответ только на вопрос «кто виноват?». Как правило, такие люди много читать не любят и уже устали. Давайте их отпустим. Специально для них лично я считаю, что виновата коллективная халатность Братского драмтеатра, халтурная работа драматурга (как поставить на сцене вот это «отмотайте назад») и особенно режиссера пьесы, которая зачем-то решила, что зрители должны сидеть на сцене. Всё. Никакой коррупции, разбазаривания народной собственности тут нет. 700 тысяч на постановку пьесы с нуля – это смех.
Продолжаем.
Что делать?
После первого прочтения пьеса мне очень не понравилась. Но это было первое впечатление. Ошибочное. Матов там, кстати, каких-то ужасных я не встретил.
Но каков Братск сегодня, с точки зрения приезжего драматурга?
А таков: водка, наркотики, скука, безнадёга, пустые надежды, несбывшиеся надежды и опять новые надежды… Люди Братска примитивны – смешны, глупы, местами безумны – провинция, одним словом, но, в сущности, как и везде.
Но, согласитесь — ведь это правда. Черт возьми, это правда! Возможно, вы не алкоголик и не наркоман, но они живут рядом с вами. Это правда не «всехняя», но, в целом, да, фон именно такой беспросветный. И это очень неприятно. Но другое дело – нужно ли об этом делать спектакли? Можно – факт. Но нужно ли?
Вообще, структура пьесы-вербатим примитивна, это множество почти не связанных между собой конфликтов. В нашем случае, в противоречие вступает легендарная стройка и сегодняшний кислый быт, ущербные цели, безнадёга. Борются, собственно, желания героев и их возможности – это автор уловила точно.
Но, думаю, ни для кого не секрет, что главный соавтор пьесы — сам зритель. Он придумывает себе и начало, и продолжение диалога – драматургу можно особо не горбатиться. И этот зритель в 90% случаев (ибо вербатим!) с автором будет несогласен. Поскольку любому неприятно, когда тебя тыкают носом в зеркало.
Но так и должно быть.
Другими словами, вербатим — это провокация. И это не пьеса с решением или хэппиэндом, это пьеса-призыв к диалогу за пределами театра. Такая пьеса — это техзадание на жизнь, но не чертеж и не инструкция.
Потому поспешили и хулители пьесы, и те, кто по привычке захлебнулся восторгом от братской «истории, идеологии, духовности и героизма». Кстати, что такое братская «идеология и духовность»? Юлия Тупикина, кстати, ещё пожалела братского зрителя – в «Навстречу» чаще встречаются диалоги, а не положенные по формату монологи.
Но ладно, ну пусть вербатим, но «Создание документального спектакля о Братской ГЭС» зачем нужно было в принципе?
Нужен ли нам вообще диалог о сопоставлении прошлого и настоящего? Я вот думаю, что нет. Прошлому мы всегда проиграем, поскольку это уже легенда, а расцарапывание сегодняшних болячек здоровья обществу не прибавит. Болячки, к слову, надо лечить, а не царапать. Мне как журналисту неприятно открывать тайну, но факт: увеличение количества чернухи в текстах не способствует уменьшению количества чернухи в жизни, а в отдельных случаях её только множит.
Братску на самом деле очень нужны рассказы, повести, романы, песни, пьесы, фильмы, сериалы документальные и художественные. Причем хорошие. Желательно, не приезжих авторов. Пусть даже сначала будут плохие фильмы и спектакли. Мы снова их поругаем. Потом появятся хорошие.
Для чего?
Просто для того, чтобы город не существовал, а жил. У города должно быть информационное поле. Город должен быть узнаваем. У города должна быть многогранная история (но пока у нас строится «Сквер первостроителей» и проваливается «спектакль о ГЭС»). Братск должны проговаривать и сами жители, и люди в других городах, пространства города должны ощущаться не только расстояниями между остановками транспорта.
Человеку очень важно чувствовать место, где он живёт. И сейчас я скажу ересь и крамолу: первостроители и героическое прошлое – это всего лишь один смысл города, он очень важный, но его уже мало – надо искать новые смыслы.
И правда в том, что Братск прочно засел в тени прошлого и никак не может выбраться в своё будущее. Согласитесь, любой братчанин знает о легендарном перекрытии Ангары, но даже представить себе не может, как будет развиваться наш город в ближайший год (а вообще будет ли?). Не просто никто не знает о точных планах - даже помечтать о них кажется глупостью несусветной. Чего мечтать-то? Перекрытие Ангары же! Великая стройка! Всё уже было, ребята.
Посмотрите, мы ведь не в состоянии ничего больше сделать, кроме как ещё раз повторить слова о «легендарной ГЭС». Но не забудем, что в это же время сотворения легенды в Братске работал Геннадий Михасенко — тоже легенда, который умел не писать о легендарной стройке, но Братск ему многим обязан. Многие знают о Братске благодаря Михасенко, который писал о нелегендарных людях, но делал это хорошо.
Правда заключается в том, что людям, которые хотят жить в этом городе, нужна цель или цели, но светлые и общие почти для всех. Было бы очень хорошо, если бы и власти города, и работники искусства, прости Господи, поняли, что братчане должны, конечно, гордиться прошлым, но стремиться туда не могут в принципе, поскольку попасть в прошлое невозможно. Ради великого прошлого в городе не остаются, и потому многие ради хотя бы интересного будущего из Братска уезжают.
Мне кажется, автор пьесы хотела, чтобы мы поговорили именно об этом.
P.S. Кстати, есть замечательная повесть «Генка Пыжов — первый житель Братска». Мало кто о ней знает, но спектакль был бы отменный.
