Грибоедов в собственном контексте. К юбилею гения

225 лет назад, 4 (15) января 1795 года, в Москве родился великий русский дипломат, поэт и драматург Александр Грибоедов, вошедший в историю как автор бессмертной комедии в стихах «Горе от ума».

После ознакомления с текстом Грибоедова Александр Пушкин предсказал, что половина стихов станет пословицами. Так в итоге и получилось. «Горе от ума» считается самым цитируемым текстом русской литературы, фразы из которого давно ушли в народ и живут полноценной самостоятельной жизнью.

Многие наши соотечественники, произнося те или иные крылатые слова, даже не отдают себе отчёта, что цитируют «Горе от ума». Именно поэтому в день юбилея автора великого шедевра русской поэзии и драматургии мы решили вспомнить ставшие популярными строки без отрыва от первоначального контекста.

Ушел!.. Ах! от господ подалей; У них беды себе на всякий час готовь, Минуй нас пуще всех печалей И барский гнев, и барская любовь.

Смотрите на часы, взгляните-ка в окно: Валит народ по улицам давно; А в доме стук, ходьба, метут и убирают. Счастливые часов не наблюдают.

Я гнева вашего никак не растолкую. Он в доме здесь живет, великая напасть! Шёл в комнату, попал в другую. Попал или хотел попасть?

Дай волю вам, оно бы и засело; А у меня, что дело, что не дело, Обычай мой такой: Подписано, так с плеч долой.

Ну вот у праздника! ну вот вам и потеха! Однако нет, теперь уж не до смеха; В глазах темно, и замерла душа; Грех не беда, молва не хороша.

Гоненье на Москву. Что значит видеть свет! Где ж лучше? Где нас нет.

С вопросом я, хоть будь моряк: Не повстречал ли где в почтовой вас карете? Положимте, что так. Блажен, кто верует, тепло ему на свете!

Опять увидеть их мне суждено судьбой! Жить с ними надоест, и в ком не сыщещь пятен? Когда ж пространствуешь, воротишься домой, И дым Отечества нам сладок и приятен!

Ах! к воспитанью перейдем. Что нынче, так же, как издревле, Хлопочут набирать учителей полки, Числом поболее, ценою подешевле?

Бывало песенок где новеньких тетрадь Увидит, пристаёт: пожалуйте списать. А впрочем, он дойдет до степеней известных, Ведь нынче любят бессловесных.

Тот нищий, этот франт-приятель; Отъявлен мотом, сорванцом; Что за комиссия, Создатель, Быть взрослой дочери отцом!

Петрушка, вечно ты с обновкой, С разодранным локтём. Достань-ка календарь: Читай не так, как пономарь; А с чувством, с толком, с расстановкой.

Сказал, бы я, во-первых: не блажи, Именьем, брат, не управляй оплошно, А, главное, поди-тка послужи. Служить бы рад, прислуживаться тошно.

Свежо предание, а верится с трудом; Как тот и славился, чья чаще гнулась шея; Как не в войне, а в мире брали лбом; Стучали об пол не жалея!

Не поминайте нам, уж мало ли крехтят: С тех пор дороги, тротуары, Дома и всё на новый лад. Дома новы, но предрассудки стары.

А судьи кто? – За древностию лет К свободной жизни их вражда непримирима, Сужденья черпают из забытых газет Времен Очаковских и покоренья Крыма;

Когда из гвардии, иные от двора Сюда на время приезжали, – Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали!

Смешно? – пусть шутят их; досадно? – пусть бранят. Не повредила бы нам откровенность эта. Неужто на дуэль вас вызвать захотят? Ах! злые языки страшнее пистолета.

За армию стоит горой, И прямизною стана, Лицом и голосом герой... Не моего романа.

Где домовые? Ба! знакомые всё лица! Дочь, Софья Павловна! страмница! Бесстыдница! где! с кем! Ни дать, ни взять она, Как мать её, покойница жена.

Вон из Москвы! сюда я больше не ездок. Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету, Где оскорбленному есть чувству уголок! – Карету мне, карету!

А ты меня решилась уморить? Моя судьба еще ли не плачевна? Ах! Боже мой! что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!

Фото: christies.соm