Какой ценой далась Победа, в воспоминаниях иркутских ветеранов

И даже не пандемия, а здоровье теперь мешает ветеранам Великой Отечественной встречать праздник не дома. В Иркутске их осталось всего две с половиной тысячи. А тех, кто непосредственно принимал участие в сражениях, всего 160. Среди них — Иннокентий Алексеевский и Василий Олифир. Как всегда в этот день, надев ордена и медали, они вспоминали, какой ценой далась Победа.

— Война началась в 41 м, я на рыбалке был. Ну, как дети. Семья большая — шестеро детей. Я самый старший в семье. Жизнь-то такая была тяжелая. Рыбачили, охотились Пришел домой, шум. Что случилось? Отца в армию берут. Война началась. Отца стразу забрали, я за старшего остался. В 42 году и меня забирают. А в то время песню пели «Три танкиста, три веселых друга». И вот я все в танковую часть хотел попасть. Но по состоянию здоровья подошел в авиацию. Нас распределили по частям, я попал в 4 батальон в 11 роту, изучать самолет ПЕ-2 пикирующий бомбардировщик. Он тогда только в производство вошел. Считался самый лучший, — говорит ветеран Великой Отечественной войны Иннокентий Алексеевский.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

В альбоме у 95-летнего Василия Олифир нет фотографий с фронта. В основном, послевоенные снимки. На них он с другими ветеранами посещает памятные места сражений.

— «Зайцева гора», которую мы, ой, как страшно брали.

На «Зайцеву гору» в Калужскую область Василий Олифир отправился в 1942 году. Тогда ему было 18. Пришлось оставить учёбу в Забайкальском военно-пехотном училище. В боях он освобождал города Спасск, Демьянск. В Россловске получил первое ранение. А после госпиталя отправился воевать на третий Белорусский фронт.

— Ребята попали под обстрел. Хороший обстрел был. И вот там погибли три человека, которые мне ближе всего, — говорит ветеран Великой Отечественной войны Василий Олифир.

Под одним из обстрелов на войне едва не погиб и сам Василий Яковлевич.

— Когда закончилось всё, мужчина, который сверху меня лежал, оказался мёртвым. Выходит, что он меня спас.

Василий Олифир участвовал и в освобождении Литвы. В Кайшядорисе его ранили во второй раз.

— И меня после второго ранения комиссовали. 6 месяцев я лечился в Омске.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

— Мы писали заявление: «На фронт». Просились на фронт. Мы едем в Торжок, родина Гагарина, Великие Луки. Невель. И вот эти города — их нету, только руины кирпича и все, домов нету. И во в Невеле вокзала нету, из досок будка сделана. Вся забита военнослужащими и все это пожилые люди с передовой на отдых были сюда. Шинели рванные, грязные, сами бородатые. Не разговаривают, сидят на полу вот так. Ночь наступила. Зенитки бьют, я сунулся к дверям посмотреть — собьют, не собьют самолет. Как на меня крикнули кто-то из пожилых людей: «Ну салага, закрой дверь! Еще насмотришься!». Через месяц на борт самолета посадили. Бортмеханником летал. Ли-2 американской фирмы Дуглас. Ташкент выпускал, Лисунова авиаконструктора. Тот же Дуглас, но только моторы другие стояли. Мы ночью летали бомбили танковые группировки, мосты бомбили. 2−3 вылета, 1 вылет в ночь. У меня в общей сложности — почасовой считается — 1339 часов налету в воздухе. 1-й Прибалтийский то прошли, потом 3-й Белорусский. От Берлина мы стояли под 50 километров, — говорит ветеран Великой Отечественной войны Иннокентий Алексеевский.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

После войны Василий Олифир жил в Нижнеудинском районе. Там и познакомился женой. Потом переехали в Шелехов. Здесь он работал директором продовольственной базы, сам построил дом.

— Вон там теплицу построили. Потом гараж. Потом дом этот 2 этажа.

Жена Василия Яковлевича умерла 30 лет назад. Но у него есть дочь, 3 внучки, 5 правнуков и 3 праправнука. А ещё оптимизм, которого хватит ещё на долгие годы.

— Я больше всего давлю диван. Похожу-похожу, скажу своё слово: хорош, не хорош. И потом на диван раз и всё.

___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

— Страшно может когда ты падаешь. Или ранен там. А когда нормально, ниче страха нету. Нас же много, если один бояться будет, неудобно, стыдно будет. Сибиряки если пошли защищать родину, они до конца до последнего человека будут стоять за родину, — говорит ветеран Великой Отечественной войны Иннокентий Алексеевский.