Дмитрий Рвачев: назначенный крайним в деле Кирилла Константинова
Бабр продолжает изучать дело адвоката Кирилла Константинова и связанные с ним дела.
Напомним, в середине ноября 2019 года известный адвокат-«решала» Константинов был заключен под стражу. Константинова обвиняли в мошенничестве в крупном размере в отношении гражданина КНР.
Удивительно, но сам Константинов вскоре оказался не в СИЗО, а под домашним арестом. Зато в СИЗО оказался его хороший знакомый и даже, не побоимся это сказать, друг Дмитрий Рвачев.
Сначала Кирилл Константинов «сдал» старшего оперуполномоченного по ОВД ОБОП ГУ МВД по Иркутской области Дмитрием Пашковым (известным в определенных кругах под кличкой «Паштет»), с которым, по его словам, он поделил полученные от мошеннической операции деньги. Пашков, действительно, не раз участвовал в весьма специфических операциях, и не исключено, что арестовали его не напрасно. Константинов же надеялся получить за это домашний арест вместо СИЗО — но следователя не устроил лишь один «подельник».
Константинов Кирилл © Проект «Лица Сибири»
Дело в том, что при таких скандальных расследованиях для следователя гораздо выгоднее разоблачить целую банду, которая подходит под определение организованной преступной группировки. За раскрытие ОПГ можно получить внеочередное звание, премию и много разных других благ. Поэтому следователь кровно заинтересован в том, чтобы в дело было вовлечено как можно больше фигурантов.
Вскоре Константинов, прекрасно понимающий все расклады, дал показания о том, что посредником при передаче им взятки был заместитель начальника отдела экономической безопасности и противодействия коррупции Межмуниципального управления МВД России «Иркутское» подполковнике Дмитрие Рвачеве.
Отметим, что эти показания базировались исключительно на показаниях Константинова. Однако следователям из печально знаменитого третьего отдела СУ СК РФ по Иркутской области этого вполне хватило для того, чтобы задержать Рвачева. Рвачева моментально уволили из полиции, и бывший офицер стал сидельцем в СИЗО.
Есть серьезные основания полагать, что в обмен на домашний арест Константинов просто придумал факт своих отношений с Рвачевым. Повторим — доказательств нет никаких. Через некоторое время после ареста Рвачева вдруг возникла информация о каких-то скриншотах переписки в мессенджерах между фигурантами дела. Сами скриншоты видели только следователи, их не показывают даже адвокатам. Отметим, что такие скриншоты делаются любой графической программой буквально на коленке.
А вот дальше начался полный беспредел. Так как Рвачев не собирался рассказывать о том, чего не было, у следователей остался только один, и, к сожалению, привычный вариант — выбить показания. Напомним, делом занимается третий отдел, находящийся на улице Марата в Иркутске. Мы уже рассказывали о деле Марусова, которым тоже занимается этот отдел. Из совершенно невиновного молодого человека уже более года всеми силами выбивают показания на самого себя.
«Обработка» Рвачева началась 13 июня, в субботу. Его без ведома адвоката перевели в другую камеру в СИЗО, к так называемым «разработчикам». Оттуда он вернулся через сутки сильно избитый. И его немедленно увезли куда-то — по словам следователей, «на следственные действия». Какими могут быть следственные действия, если Рвачев ни в чем не признается, непонятно.
О дальнейшем нам рассказала супруга Дмитрия Рвачева:
«15 июня я находилась около здания Следственного комитета на улице Марата. Подъехал минивэн «Форд» с госномером а850нн38, в нем находилось несколько сотрудников правоохранительных органов. Они что-то ждали, была жара, поэтому они приоткрыли откатную дверь. И я увидела внутри моего мужа, Рвачева Дмитрия. У него все руки были в синяках, переносица повреждена, на челюсти тоже повреждения. Он мне показал жестами, что его два дня избивали в СИЗО.
Судя по его жестам, его били по всему телу, конечностям и лицу, а также душили. И, главное, били по коленным чашечкам. Колено у него было ранее травмировано и требовалась операция. Я предполагаю, что сотрудники СИЗО достоверно знали об этом. Поэтому и дали указания своим разработчикам бить его по ногам.
После того, как он показал, что его били, дверь автомобиля сразу же закрыли. И автомобиль уехал в неизвестном направлении. Потом этот же автомобиль еще несколько раз возвращался, но мужа так из него и не вывели.
Около 18-30 в тот же день автомобиль уехал, и я его больше не видела.
При этом следователь сказала адвокатам, что следственные действия в тот день проводить не будет.
К мужу адвокатов так и не пустили ни 15, ни 16 июня.
Как мне стало известно, Дмитрия вернули 15 июня в СИЗО только в 23 часа.
А 16 июня его якобы опять вывезли из СИЗО. Это заявление сотрудников СИЗО вызывает у меня сомнение, так как следственные действия с Дмитрием не проводятся, адвокатов к нему не подпускают.
Считаю, что все это делается исключительно для того, чтобы не дать адвокатам встретиться с Дмитрием и зафиксировать телесные повреждения, нанесенные ему. Я уверена, что все это делается с ведома и согласия сотрудников СК, так как мой муж находится под следствием по оговору Кирилла Константинова и не признается в том, чего не было.
Никаких доказательств вины моего мужа нет и быть не может. Мой муж честный офицер. Он много лет добросовестно служил в органах полиции, и никогда, ни при каких обстоятельствах, он не стал бы ни брать взятки, ни передавать их.»
Что же получается? Даже офицер полиции, долгие годы служивший верой и правдой, оказывается совершенно беззащитным перед сотрудниками СИЗО и следователями. Которые могут делать с ним все, что захотят, для того, чтобы выбить признательные показания. Поневоле приходят на ум мрачнейшие времена сталинских репрессий, когда человека могли отправить за решетку просто по оговору без доказательств. С тех пор прошло 80 лет — но, похоже, в системе не изменилось ничего.