Ликвидация отходов БЦБК: заход Росатома из-за печки

Ликвидация отходов БЦБК: заход Росатома из-за печки

Росатома в Иркутской области становится в последнее время слишком много. Подозрительно много.

Напомним, до последнего времени великая госкорпорация имено Сергея Кириенко имела региональные интересы лишь в Ангарске, где у Росатома имеется маленький заводик по обогащению урана — Ангарский электролизно-химический комбинат. На АЭХК производится низкообогащенный уран, а также складируется обедненный гексафторид урана, в том числе ввозимый из-за рубежа. ОГФУ — сильный яд, однако Росатом называет его «топливом будущего».

В 2014 году выяснилось, что то количество урана, которое производит Росатом, никому не нужно. Наполеоновские планы Росатома по массовому строительству атомных электростанций за рубежом и поставке туда топлива накрылись медным тазом по известным причинам. 1 апреля 2014 года на АЭХК было остановлено сублиматное производство, часть работников была уволена. На комбинате начали говорить о экстренном перепрофилировании на неядерные виды продукции.

Очевидно, что экономика Росатома отнюдь не радует. Вероятно, именно это заставляет госкорпорацию искать новые сферы приложения сил. В частности, в 2020 году именно структуры Росатома занялись ликвидацией опасных веществ, оставшихся на месте заброшенного Усольского Химпрома.

Оставим пока в стороне экологическую составляющую процесса ликвидации в Усолье — поговорим о деньгах. Что делает Росатом? Он получает крупные бюджетные средства, концентрирует свои спасательные структуры, ориентированные на разгребание химического заражения в случае ядерных аварий, собирает и вывозит химически опасные вещества.

В компетентности структур Росатома по ликвидации загрязнений никто не сомневается — после Чернобыля они были и остаются на высоком уровне. Однако в данном случае ликвидация происходит не по заранее согласованным планам и сметам, а в экстренном режиме, близком к чрезвычайной ситуации. Что означает достаточно высокий уровень бесконтрольности.

Это крайне комфортная ситуация для того, чтобы деньги ушли, что называется, «налево». Особенно учитывая, что на место ликвидации не допускают никого, кроме тех же структур Росатома. Считать, два часа ушло на загрузку контейнера с отходами, или сорок два, никто не станет — потому что некому.

Росатом — не МЧС и не армия. Это организация коммерческая, ориентированная на зарабатывание денег (спасибо коммерческому гению Кириенко). Кроме того, это организация, привыкшая работать в режиме секретности, и эту секретность ей высочайше разрешают.

В ситуации конкретно с Усольским Химпромом не совсем понятно, почему не были привлечены войска химзащиты, которые умеют ликвидировать последствия различных аварий на порядок лучше Росатома — а главное, бесплатно. Вероятно, решение было пролоббировано на весьма высоком уровне — что неудивительно, если вспоминить, какой пост сейчас занимает Сергей Владиленович.

Автор: Алёна Штерн
Фото из альбома «Иркутская область. Байкальск. БЦБК» © Фотобанк «RuBabr»

Вернемся, однако, к БЦБК.

Пять лет ломания копий вокруг рекультивации отходов комбината закончились неожиданно. В Минприроды решили финансировать работы Росатома по ликвидации отходов Байкальского ЦБК через ФГКУ «Дирекция по обеспечению безопасности гидротехнических сооружений полигона «Красный бор». Об этом заявил в ходе заседания рабочей группы под председательством вице-премьера Виктории Абрамченко назначенный 10 ноября министр природных ресурсов и экологии РФ Александр Козлов.

Очевидно, в любом вопросе ликвидации отходов ключевой вопрос — кто платит. Это только дилетантам из рядов оппозиционеров кажется, что так просто — взять бюджетные деньги и заплатить кому надо. Это не так: бюджет расписан на год вперед, внести в него поправки — история долгая и непростая. Гораздо проще взять деньги не в бюджете, а в другой организации.

Поясним, что такое «Дирекция Красного бора» и при чем тут БЦБК.

«Красный бор» — это гигантский полигон для размещения и хранения промышленных токсичных отходов предприятий Санкт-Петербурга и Ленинградской области I–V классов опасности, исключая радиоактивные отходы. «Красный бор» является единственным подобным полигоном на всей территории Северо-Западного федерального округа. На полигоне уже находится два миллиона тонн токсичных отходов, накопленных здесь с 1969 года.

Ситуация в «Красном боре» гораздо критичнее, чем на БЦБК, Полигон заброшен, на нем регулярно вспыхивают сильные пожары с выбросом крайне токсичных веществ в атмосферу. Учитывая, что до Санкт-Петербурга рукой подать, полигон напрямую угрожает многомиллионному городу, не говоря уже об акватории Ладожского озера, Балтийского моря и рекреационных зон.

Вода с полигона сбрасывается в реку Ижору, водозабор Петербурга находится ниже этой точки. Отходы могут попадать прямо в водопроводную систему северной столицы.

В 2020 году полигон был передан из муниципальной в федеральную собственность и переименован в федеральное казенное учреждение «Дирекция по организации работ по ликвидации накопленного вреда окружающей среде, а также по обеспечению безопасности гидротехнических сооружений полигона «Красный Бор». По распоряжению правительства России, ликвидацией накопленного вреда окружающей среде на полигоне «Красный Бор» займется ФГУП «Предприятие по обращению с радиоактивными отходами «РосРАО», которое входит в госкорпорацию «Росатом».

В принципе достаточно логично сконцентрировать все работы по ликвидации отходов в одних руках. С другой стороны, тем самым открывается гигантская потенциальная дыра для воровства и злоупотреблений. Учитывая, какие объем отходов хранятся и на БЦБК, и в «Красном боре», процесс «освоения бюджета» может затянуться до бесконечности.

Настораживает в этой истории то, что подрядчик по ликвидации отходов был выбран на безальтернативной основе. Точно так же на безальтернативной основе правительство пытается определить для этого подрядчика финансирование. Но пока ясно только одно: механизм финансирования и актуальная информация о ходе освоения средств будет максимально закрытой.

16:08
277
Бабр
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...